Оля неторопливо копалась вилкой в столичном салате. Она не любила здесь обедать. Кормили вкусно, но приходилось переплачивать. А выхода не оставалось, потому что её любимая столовая опять закрылась, на все лето.
Душно, жарко, шелковая рубашка намокла и теперь неприятно липла к спине. Прядки светлых волос прилипли к шее. Она то и дело отмахивалась от назойливых мух. Жужжа, они роем носились над компотом, совершая крутые пике в надежде отхлебнуть, и не соскользнуть с гладкого края стакана. Оля засмотрелась на ярко-рубиновые ногти, сидящей за соседним столиком женщины. Толстые некрасивые руки, широкие, раздутые фаланги, каждый палец оканчивался огромным, длинным, заточенным по-кошачьи ногтем. «Фу, интересно, сколько лака у нее уходит на каждый ноготь, наверное, полфлакона, никак не меньше»…
-Ты чего дремлешь, в обеденный перерыв? Ешь, давай!
Легкий толчок в плечо и Оля увидела запыхавшуюся Катьку. Так как всегда, везде опаздывала и в тоже же время всё успевала. Эта врожденная способность, оставалось для всех загадкой. Она могла опоздать на работу часа на полтора, проболтать по телефону с подругой все утро, едва успевая на обед, но к вечеру все было отсортировано, отпечатано, исправлено и уложено в аккуратные папочки, файлики были закрыты, все встречи назначены, а ненужные посетители удалены из кабинета.
- Куда глядим? Почему салат не доеден, компот уже мухами засижен? Погоди минутку, я сейчас отоварюсь. Попридержи мне место.
Мелькая оголенными «донельзя» ляжками, она ринулась в самую гущу, расталкивая толпу, и распихивая всех попадавших под руку подносом. Короткая кожаная юбчонка, открывала обзор, чуть ли ни на все её прелести. Черные как смоль волосы, развевались от резких движений. Оля видела со стороны, как мужские взоры обратились к девичьим полным ножкам и обтянутой, стрейдживой маечкой, груди. Она невольно пожала плечами и равнодушно опустила взгляд в тарелку.
- Опять скучаешь? Вкусный же салат я вижу, - Катя широко улыбнулась, - зачем платить за него, если он в тебя не лезет?
Сама она с аппетитом наворачивала густой борщ со сметаной.
-Кстати почему ты вчера не пришла? Мы ждали тебя два часа, безропотно, как мышки, почти не пили. Володя, так тот только воду. А ты не пришла, - улыбка таяла понемногу.
Оля коротко, вздохнула, ещё ниже опустив голову.
- Я не смогла, - виноватым голосом выдавила она, - ты же знала, что я не приду.
-Знала? – с негодованием переспросила Катя, - тебе двадцать шесть лет, а ты ни с кем не встречаешься. Разве так должна жить молодая, преуспевающая девушка? Ответь ?
- Ты знакома со мной три года и каждый день одно и тоже. Мне хорошо одной, вот и всё.
- Не все так просто, - покачала головой Катька, - ты их просто недолюбливаешь, отстраняешься. Закрываешься от мужчин, как от чумы. Так нельзя, природой все расставлено за нас. Порой мне кажется что ты их боишься!
Оля вспыхнула, щеки покраснели, она подалась вперёд.
- С чего ты взяла?
- Ты шарахаешься от них, как от раскаленных углей. Это все знают. К тебе уже никто и
подходить не смеет. Когда ты пришла в фирму, табунами парни стояли в очередь. Помнишь? А итог, ты отшивала всех без разбору. Думаешь, ходят лестные слухи о тебе? Ошибаешься. Предположений уйма, я сама теряюсь в догадках. А ты подпитываешь почву, своей холодностью.
- Неужели это важно. В фирме ходят разговоры только о количестве не побывавших в моей постели любовников? А о том что я хорошая сотрудница, не конфликтный человек? – она распалялась, глаза заволокли слезы, руки, непроизвольно, сжались в кулачки.
- Успокойся, - Катя улыбнулась и похлопала её по руке, - ну не хочешь, не надо. А то что человек ты хороший, мы все знаем и ценим тебя. Ты прости меня, язык за зубами держать не могу, никогда не могла. Не обижайся. Давай салатики прикончим и на работу бегом, а то засиделись тут за бабским разговором.
Оля судорожно сглотнула комок в горле и внутренне сжалась. « Меня обсуждают на работе. Как всё это противно. Кому какое дело, есть у меня парень или нет. Господи, эти «светлые умы» уже наверное, додумались до моей не стандартной ориентации». Непроизвольно, подняв взгляд на Катю, она заметила, ехидную улыбочку, быстро соскользнувшую с лица.
«Осуждает. Ну и пусть. Для себя я всё решила - это главное» подумала Ольга. Они поднялись из-за стола, на котором остались лежать вылизанные до блеска тарелки Кати, и почти полная тарелка с салатом, да нетронутый компот Оли.
Солнце пекло нещадно, вот уже который день все прятались по домам, на улице ни души, город вымирал к полудню полностью. Те немногие, коих судьба выгнала на тротуары, еле передвигали ноги. Сонные люди, сонные дома, деревья, все как вылепленное из пластилина и нехотя покрытые лаком. Блестели стекла витрин, автомобилей, носы и лысины прохожих. Все блестело, потело, стекало и липло. Лень лишний раз шевельнуться, подняться, налить стакан соку. Как назло отключили горячую воду, не расслабиться тебе под душем, не поваляться в тепленькой ванне. Одни расстройства, да ещё Володя со своим рестораном. В такую жару твои единственные друзья кондиционер и холодильник.
От одной только мысли о ресторане, Ольгу мутило. А, как только она вспоминала с кем придется туда идти, её уже конкретно выворачивало. « И зачем я пошла на поводу у своих эмоций? Пусть бы и дальше думали о моей склонности к женщинам и фригидности; не все ли мне равно?». Вот уже два дня она задавал себе одни и те же вопросы, но день свидания приближался. Ей не нравился Володя, откровенно говоря, он ей, не то, чтобы не нравился, он был для неё пустым местом. Три года плечом к плечу, столом к столу, компьютер к компьютеру, они работали в одном кабинете и ни разу она не посмотрела на него, как на мужчину - ни разу. И вот свидание. Фу, её опять передернуло, от сознания собственной беспомощности. Почему она должна пытаться доказать другим, что может встречаться с мужчиной? Почему?
Тот разговор в столовой, выбил Олю из колеи. Целый день она была, как в воду опущенная. Ночь проплакала в подушку и решила доказать им всем и себе, что сможет!
Не теряя ни минуты, и в душе опасаясь, что решимости хватит не надолго, она на следующий же день сама подошла к Владимиру на работе.
- Мне так неудобно, перед вами всеми за ту вечеринку.
Володя не отрывая глаз от монитора, ухмыльнулся.
- Нам стоило ожидать. Знали на что идем, затворница ты наша.
Оля вздрогнула. « Они считают, что со мной все уже потеряно? Идти, так идти до конца. Я решила».
- Нет, мне правда не удобно. Я бы хотела исправить свою оплошность.
Мужчина оторвался от куска программы, мельтешившей по экрану и удивленно поднял на неё глаза. Взгляд выражал многое: вопрос, удивление и наконец надежда.
- Правда? - срывающимся голосом прохрипел Владимир.
- Да, - Оля безысходно кивнула головой, он же принял это движение за начало новой жизни.
- Как же я рад. Оленька, милая, - он вытряхнул себя из мягкого стула, он жары он буквально прилип к нему и приобняв, её за плечи двинулся к стойке с кофе, - Наконец-то, я знал, что это не будет продолжаться вечно. Как же ты меня мучила все эти дни, - он бесцеремонно похлопал её по плечу и поймав недоуменный взгляд, продолжил, - ещё как мучила, я уж стал думать. Что тебе доставляет радость издеваться надо мной.
Оля тихонько, обалдевала от его слов. Заставила страдать? Когда же она умудрилась, если даже не замечала порой неделями его присутствия.
- Ты согласна в воскресенье пойти со мной в ресторан?
Сквозь свои мысли до неё все-таки долетел смысл.
-С тобой в ресторан? – переспросила она, таким голосом, словно это что-то потустороннее.
-А с кем же? Нас тут вроде двое, - улыбнулся Владимир, подливая ей из кофеварки, в прозрачную, матового стекла кружку, кипящего напитка, - обещаю тебе незабываемый вечер, - и он слащаво ей улыбнулся, прихватив и сжав, одной рукой повыше локтя.
Оля обречено кивнула, словно маленькая девочка, которую, вместо обещанного зоопарка, притащили на день рождения к престарелой родственнице и она в придачу ко всем злоключениям, должна на вопрос «Тебе здесь нравиться детка?», изобразить неподдельную радость.
Перед сном, сидя на табуретке и поджав ноги «по-турецки», Оля маленькими глоточками, растягивая удовольствие, пила апельсиновый сок и в миллионный раз проклинала себя за мягкотелость. « Всего часок, - успокаивала она себя, - что может со мной случиться? Поедим, посмеёмся и по домам. Я уверена, он не станет приставать ко мне в подъезде, как школьник. Или станет? – засомневалась Оля, - Я не позволю. Не представляю, что женщина может, сходить с ума по мужику. Все они, словно напыщенные гуси, сиюминутно любуются в зеркало на себя любимого, да норовят затащить тебя в постель, лишь для того, чтобы вечерком, за кружкой пива, расписывать многочисленным друзьям, твое нижнее белье и нелепость твоих выкриков во время экстаза, которых между прочим и не было. Вовка ничуть не лучше, словно я не вижу, как он капает слюной на клавиатуру, разглядывая, на экране, голые груди, если этот коровий силикон, можно назвать женской грудью и с трудом дотягивается до телефона, боясь приподнять свои брюки на обозрение общественности. И я ещё надеюсь, что он не станет меня лапать, при первой же возможности»
Качнувшись, она поджала ноги и обхватила колени руками. Глазами она буравила, масленое пятнышко на стене, но в мыслях она была где-то далеко-далеко. Стиснутые пальцы побелели, глаза сузились, а взгляд потемнел от нахлынувших воспоминаний, ноги затекли, но Оля не замечала, неудобной позы, не слышала, как уже дважды протренькал телефон. Со стороны она походила на куколку в голубой пижамке, каштаново- золотистые волосы рассыпались по плечам, алые губки поджаты. Во всем облике, со стороны, чувствовалась, лишь усталость, да умиротворенность прохладным июльским вечером, и только выражение васильковых глаз выдавало всю силу внутренней борьбы со своими обидами. Оля тряхнула головой, отчего в волосах заплясали сотни огоньков, отражая свет от ночника, и окончательно, выходя из оцепенения, решительно поднялась с табуретки. По ногам пробежал неприятный холод, они затекли, на секунду она пошатнулась, но уже в следующее мгновение, на лице появилась презрительная улыбка.
- У меня есть право ИХ не любить! И я ИХ не люблю! – громко произнесла она, словно пытаясь донести эти слова до собственного сознания.
Утро, ничем особенным, не радовало. Небо заволокло серой пеленой, что само по себе было странно, в середине августа, солнце попыталось пробиться сквозь завесу облаков, но тщетно. Вдобавок ко всему, накрапывал мелкий, плотный дождик. Люди недоуменно поглядывали на небо и ускорив шаг, неслись в сторону наземного транспорта и станций метро.
Пол, выложенный белой плиткой, у входа был заляпан до такой степени, что чужому человеку было бы сложно догадаться об истинном цвете покрытия. Оля принесла на туфлях, ещё немного грязи и со спокойной совестью стряхивала её в течении нескольких шагов, в помещении. Белая футболка, с надписью « Millennium», вымокла под дожем и теперь плотно обтягивала тело. Она обратила на это внимание, лишь когда вошла в кабинет и поймала, довольный, похотливый взгляд Владимира, без стеснения разглядывающего её грудь.
« Вот ведь, козёл» - не удержалась в мыслях девушка, одаривая его самой саркастической улыбкой. Пробираясь мимо него, к своему рабочему месту, Оля показала Володе свой розовый язычок, от чего тот оторопел и глупо заулыбался, не понимая, чем объяснить такую выходку.
Рукопись находиться в состоянии, постоянно исправления. Так что все замечания, с благодарностью принимаются.
-
-
08.01.2004 в 17:19-
-
08.01.2004 в 17:29Но хочется критики.
То что читается легко, самое главное. Весь акцент ставлю именно на это.
Но чувствую, что сыровато.
-
-
08.01.2004 в 18:52-
-
08.01.2004 в 19:00-
-
09.01.2004 в 13:23Хотя, критика, - это неблагодарное, или не благородное:-) занятие...
Что интересно, ты одну минуту её жизни с ощущениями и один квадратный метр интерьера с окружающими жизненными процессами умудряешься описывать так подробно и таким количеством абзацев... А у тебя почему-то всё равно получается не занудство, а экшен... Но только в стиле съёмок "Матрицы"...
-
-
09.01.2004 в 17:11Критикуй по чаще)))