Еду вечером в метро. Напротив парочка бомжей. Мужики в засаленных, свалявшихся пиджаках, застиранных рубахах и стоптанных, грязных ботинках. Бороды лопатами. Один щупленьких что-то нашептывал второму - мощному, широкоплечему мужику. Тот опустил голову, сложил корзиночкой руки и понуро слушал собрата. Пару остановок плюгавенький , все талдычил, размахивая руками, но очень тихо и весьма культурно, со стороны, расслышать невозможно. Как вдруг крупного прорвало: "Я не могу работать? Я работаю на других? Да, я сам себе начальник! Если захочу и работать пойду, никто мне не указ!"-расходился он густым басом. Особенно на остоновке его раздавило, начал вращать глазами, голос повышать. Первый сам не рад, стал того успокаивать. Тот малость поорал для форса и замолк, словно кто-то оборвал магнитофонную запись.
Рядом с плюгавеньким сидела интересная женщина. Красное пальто, черная шляпка и она все время валилась на бок, а точнее на плечо бомжу. Голова болтается из стороны в сторону, а как пристроиться на плечико, сразу успокоится, засопит. Тот потерпит и стрехнет её, она посидит, помотается в полудреме и опять прикорнет у него на плечике. А тому не нравиться, сидит дуется, и стряхивает бедную тетку. Когда мы выходили, у них по этому поводу, начал разгораться спор. Жаль выходить.