Я не могу молчать. Какой кошмар. Вчера мы с мужем ждали до полвторого ночи фильм «Кэрри». Признаюсь честно, до этого момента считала Стивена Кинга зажравшимся снобом, который вечно нудит по поводу плохой экранизации его романов. Но, если бы вы видели весь ужас, который испытала я при просмотре. Нельзя так не любить и не знать произведение, по которому ставишь картину. На месте Кинга я не поскупилась бы на ракетную установку и разнесла в клочья, такую беспардонную, лживую студию. Так поганить сюжет нельзя даже в Голливуде!

Не буду голословной, перейду к деталям.

Начнем с Кэрри – её играла худенькая, узколицая, конопатая, блондинка - полная противоположность моему представлению. Я считала её как раз таки, круглолицей, крепко сбитой, угловатой девчонкой, упрямо не знающей, куда девать неуклюжие руки.

Ан нет, режиссер представил нам Кэрри этакой нимфеткой. Ну что ж, я с трудом перевела дух и тут вновь сперло дыхание от одного взгляда на её мамашу. Черт, неужели у меня такая извращенная фантазия? Я была уверена на все сто, что её фанатичная мать, настоящая злобная корова, постоянно поджимающая губы, с сооруженной кичей на макушке. А перед очами предстала, стройная женщина, с пышной гривой, упрямо корчившая из себя дитя божье, но минимальное что ей удавалось, это горящие глаза, сбежавшей, из психбольницы, пациентки.

Томми Росс, тоже с пышной гривой, тянул на все 30. Постоянно застенчиво улыбался, пытаясь придать своему лоснящемуся( от запоров) лицу, юношеский задор. Дохлый номер я вам скажу!

Все перехожу к сюжету. Режиссер в детстве, явно с удовольствием, открывал лапки насекомым и привязывал консервные банки к хвостам бездомных кошек( такое у меня сложилось мнение). Он оказался таким извращенцем, наверно Кинг пережил не один инфаркт во время просмотра этой эпопеи.

Если бы видели, в какой комбинации, под названием «платье» она пошла на выпускной. О, в романе черным по белому написано, красное платье! сшила своими руками! Рукава фонарики! Какое там, платье шелковое, на лямках, полный отстой.

Чудненько кровью их облили. Вместо двух ведер одно. Стояло оно на двух перекладинах, забитых крест на крест, прямо над сценой, специально по этому поводу. Ведро опрокинулось, сделало свое красное дело, окатив Кэрри, потом так мило уступила место Россу, и ведрышко, спокойно болтавшееся все это время, вдруг стукнуло его по самой макушки. Отстой, вот мое слово. Продолжим разговор.

Сцена на балу. Значит вода уже расплескалась по полу, электроаппаратура валяется в воде, всех бьет, током, замыкает, а Кэрри, хоть бы что, спокойно прошагала мимо остервенелой толпы, открыла двери и вышла. Блин, ну разве это правда? В романе все толпились у дверей, топтали друг друга в надежде выйти, а тут все носятся по центру, это телекенетическая леди, спокойно открывает двери, размером с ворота, а за ней никого.

Пускай так. Но финал, меня пригвоздил окончательно. В романе она убивает мать, тем, что останавливает, усилим воли и своих сверх способностей ей сердце. А тут такой боевичок развернули, в мать понеслись по воздуху ножи, щипчики для сахара, чуть ли не все принадлежности маникюрного набора и пригвоздили тетку в проеме двери.

Меня всю распирало от негодования. Легли спать мы в четыре утра, но ещё долго не могли уснуть, ужасаясь постановке, сценарию, да недочетам фильма. Это ж надо так все испоганить. Фу, такое разочарование я испытала, только тогда, когда поняла, что подарки на Новый год мне покупает мама, а не Дедушка Мороз, протаскивается в окно со своим толстым мешком.

Не смотрите этот гребанный фильм, вот мой совет.